Накануне XIII Съезда Союза журналистов России корреспондент "Российской газеты" встретился с председателем СЖР Владимиром Соловьёвым.

Владимир Геннадьевич, современный российский журналист в цифрах и фактах: кто он? Пол, возраст, убеждения, зарплата…

Владимир Соловьёв: Исчерпывающе ответить на этот вопрос никто не сможет. Ситуация в динамике: в Роскомнадзоре зарегистрировано около 59 тысяч средств массовой информации, но из них работает половина. Уходят одни СМИ, появляются другие. Мы считаем, что в стране около полумиллиона журналистов. Подавляющее число - сотрудники районных и областных газет, региональных телерадиокомпаний. По моим личным ощущениям, российский журналист - это скорее женщина, чуть старше среднего возраста. И не с очень большой зарплатой.

Но так было не всегда. То, что профессия становится женской, - это хорошо или плохо?

Владимир Соловьёв: В 1990-м я заканчивал журфак МГУ им. Ломоносова, международное отделение. И у нас соотношение парней и девушек было 50 на 50. А недавно выступал перед студентами родного журфака, и передо мной сидели полсотни девушек и всего три или четыре парня. Сейчас на журфаках девушек от 80 до 90%. Но, как я сказал, ситуация в динамике. С этого года в профессию пошли уже и ребята. Предположу: это может быть вызвано работой военкоров во время специальной военной операции. Военные репортеры формируют романтический образ, молодёжь хочет им подражать.

Вы сказали: заработки скромные. А ведь многие читатели и зрители убеждены в обратном, считают, что зарплата у журналистов приличная.

Владимир Соловьёв: К сожалению, это не так. Да, раньше бывало, что люди с педагогическим образованием шли в журналистику, поскольку условия, в том числе материальные, были получше, чем в школах. А теперь журналисты идут работать учителями. Знаю случай в Хакасии, когда молодой человек после окончания журфака пришел в газету на зарплату в 7 тыс. рублей. Где главный редактор получает около 20 тысяч, а уборщица - 24 тысячи. Из-за тарифной сетки, стажа и пр.

В регионах часто журналисты работают на зарплатах от 20 до 40 тысяч, на телевидении, если сотрудник "в кадре", то 50-60 тысяч.

Численность Союза журналистов стабильна?

Владимир Соловьёв: Растет. Со времени прошлого съезда, то есть за пять лет, в СЖР вступило 6846 человек. И теперь нас 77 тысяч. Есть представительства во всех регионах страны. Сейчас создаем четыре новых отделения: в каждом из новых регионов России. После их регистрации в минюсте у нас будет 89 региональных отделений.

А "потери" после начала специальной военной операции имеются? Я - о тех, кто "хлопнул дверью".

Владимир Соловьёв: Официально прислали только шесть заявлений о выходе.

Шесть тысяч или шесть человек?

Владимир Соловьёв: Шесть человек! Один из них - Александр Невзоров. Я, кстати, не знал, что он член Союза журналистов. Но Невзоров, как выяснилось, даже заплатил взносы за два года вперед. Я когда-то его уважал, но это было давно, когда он вел "600 секунд". А то, что он сейчас делает - это, по-моему, за гранью добра и зла. Ему нужна не помощь профессионального сообщества, а помощь психиатра. Сказал об этом в беседе с журналистом "Ъ". Невзоров очень обиделся, обругал нас в своем Telegram-канале, написал, что выходит из Союза. Что очень хорошо, хоть выгонять не придётся. Впрочем, заявления до сих пор почему-то не прислал.

Часто защищаете журналистов в судах?

Владимир Соловьёв: Это наша работа. На портале protectmedia.org в режиме реального времени обновляется информация о нарушении прав журналистов. Мы реагируем немедленно. Показательна история фотокорреспондента "Ъ" Анатолия Жданова, которого два года назад жестоко избили. В прошлом году виновных приговорили к одному году исправительных работ. Гособвинитель почему-то отказался от обвинения по более тяжкой ст. 144 УК РФ: за воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов можно сесть и на шесть лет. Наши юристы - а у нас высокопрофессиональная команда - добиваются, чтобы напавших все-таки судили по 144-й статье.

Но случаев физического насилия против журналистов меньше, чем, скажем, фактов административного давления. Часто приходится объяснять чиновникам среднего и низшего уровня, что у нас по Конституции запрещена цензура. Рассказывать им о том, что существует Закон о печати и упомянутая 144-я статья УК. Все дело в психологии чиновника: я руковожу районом, значит, районная газета - моя! Вот и пусть в каждом номере обо мне пишут: две фотографии на первой полосе и четыре на второй… А не будут прославлять, так я им свет отключу.

Это фигура речи?

Владимир Соловьёв: Реально отключают! В Углегорске (город в 300 км севернее Южно-Сахалинска) главный редактор, смелая женщина, отказалась выполнять указания "сверху". В результате редакции отключили свет и воду. Я вмешался, вышел на губернатора. Тот приехал, разобрался и с позором выгнал этого чиновника. Да, такие факты есть. Журналистов еще не пускают на пресс-конференции, незаконно отказывают в предоставлении информации… В общем, работы у нас хватает.

Чем особо гордитесь из того, что сделали полезного и хорошего за пять лет?

Владимир Соловьёв: Результаты не мне оценивать. Но гордимся тем, что установлены почетные звания "Заслуженный журналист" и "Заслуженный работник связи и информации". В этом и наша заслуга: в 2018 году удалось заручиться поддержкой президента. Будем продолжать и развивать тему подготовки военных репортеров. Созданы фонды помощи журналистам: помогаем ветеранам профессии. Представьте, ветеран-журналист получает пенсию в 10 тысяч, а на Новый год ему приходит помощь в размере 40 тысяч, надо видеть, как человек радуется.

Немалого добились в разъяснении руководству полиции, Росгвардии и пр. служб о том, как их сотрудники должны действовать в отношении журналистов, работающих на митингах, включая несанкционированные. С другой стороны, это дорога с двусторонним движением. Сотрудники СМИ должны быть узнаваемыми: носить жилеты, бейджи. Вопрос решен.

Проводим "Инфорум" - это мастер-классы и профессиональные советы от редакторов ведущих российских СМИ и медиаплатформ. Ведь что такое журналистский форум, который помнят ветераны отрасли? Собрались, быстро зачитали доклады, а дальше самое главное: банкет. Теперь не так. Это обучение в онлайн-формате, дискуссии, неформальное общение с экспертами. Провели 50 инфорумов от Сахалина до Калининграда. Нам говорят: нужны еще.

Союз стал самой активной творческой общественной организацией страны. Общественная организация - это не фабрика, не завод и не редакция, где что-то делается в приказном порядке, где четкая иерархия и структура. Здесь все происходит в формате дружеского общения и, если хотите, убеждения - будь то здесь, в офисе на Зубовском и аппарате Союза, в региональных наших отделениях или в международных журналистских организациях.

А Союз журналистов России по-прежнему часть международного профессионального сообщества? Украина и ее наставники обещали сделать все, чтобы нас выгнали.

Владимир Соловьёв: Мы всегда играли важную роль в Международной федерации журналистов. В эту организацию входят 186 национальных журналистских союзов, более 600 тысяч журналистов всего мира. Этим летом в Омане прошел конгресс МФЖ, где делегация Украины потребовала нас исключить. Попытались поставить вопрос на голосование... Но ничего не вышло. Журналисты из Латинской Америки, арабского Востока, Африки, части Азии и Европы просто сказали: а мы даже рассматривать этот вопрос не будем.

Руководящий орган МФЖ - исполком. Избирают туда тайным голосованием. Показательно, что в состав исполкома украинцы не прошли. Хотя были уверены, что обязательно пройдут. Это красноречивый показатель усталости от них: и в профессиональном сообществе, и вообще.

А мы как были в составе Международной федерации журналистов, так и остаемся. Где нас знают и уважают.