Обвинённая в харассменте журналистка «Радио Свобода»* Нина Давлетзянова собирается в суде защищать свою деловую репутацию и требует от издания компенсации морального вреда. В конце сентября 2019 года главред московского бюро «Радио Свобода» Евгения Назарец сделала журналистке письменное предупреждение о нарушении трёх статей внутреннего кодекса. Фактически её обвинили в харассменте в отношении другого сотрудника редакции — 26-летнего Антона Порваткина. Давлетзянова отрицала свою вину и просила провести внутреннее расследование, но получила отказ. В конце октября 2019-го журналистка потеряла работу. Подробности этой истории она рассказала в интервью RT.
— С вами расторгли контракт из-за того, что ваш бывший коллега Антон Порваткин написал жалобу на вас?
— Я не расторгала контракт. Меня уволили. Мне «Почтой России» отправили документ о расторжении договора, без предупреждения.
— Как вы познакомились с Антоном? Как у вас складывались отношения?
— Я четыре года работала на «Радио Свобода»*. Антон пришёл на радио, может, год-полтора назад. Он пишет новости во вторую смену, а я снимающий журналист-телевизионщик. Мы практически не общались. Это один из тех людей в офисе, с кем у меня был минимум общения.
— По работе, по служебным обязанностям вы с ним не пересекались?
— У нас народ пересекался на офисной кухне, когда пили чай. Антон поначалу сам заходил на кухню, когда я там была, и пытался общаться со мной. Уверена, что инициатива в общении исходила от него. Я вообще не знала, кто это, как его зовут. И вот он на офисной кухне что-то пытался обсуждать, заводил разговоры.
— На какую тему он с вами говорил?
— Нейтральные какие-то вещи обсуждали. Историю, клип группы Rammstein. А потом он почему-то начал вести себя странновато: изображать обиженного, не здороваться. Я намного старше, подумала, что обидела чем-то человека, пыталась наладить общение. Но человек ещё больше изображал обиженного. Складывалось ощущение, что ему просто нужно было смоделировать, спровоцировать ситуацию.
— Не совсем понятна его мотивация. Если он с вами не пересекался, у него не было никакого повода вас подставить.
— Мотивация действительно непонятна. У меня были проблемные материалы, конфликтные сюжеты, расследования. Порой во время съёмок мне приходилось слышать угрозы, обещали устроить неприятности.
Я всё допускаю. Может быть, это какие-то недоброжелатели просто. Может, кто-то выполнял чей-то заказ.
— Вы думаете, что он мог быть материально заинтересован в том, чтобы вас уволили с «Радио Свобода»? Или он сам стал интересантом из-за одной из ваших публикаций, которая навредила ему косвенно или напрямую?
— Нет, ни одна публикация не могла ему навредить. Конечно, не могу утверждать, но очень странно, что мужчина готов так позориться. Думаю, у него была какая-то выгода. Я 20 лет в журналистике, ни с кем никаких проблем никогда не возникало. Со всеми можно было поговорить. А тут такая странность.
— Как я понимаю, Антон предоставил руководству какую-то переписку с вами. Вы утверждаете, что данная переписка могла быть подделана, сфальсифицирована. Можно посмотреть на эту переписку, она у вас сохранилась?
— Мне её не предоставили с самого начала. Я не знаю, о чём идёт речь. Мне прислали предупреждение о том, что я замечена во взаимоотношениях, которые другая сторона воспринимает как харассмент. Но на чём это основано, там не говорилось. Мне не показывали никаких скриншотов.
— Соответственно, у вас этой переписки тоже нет?
— Той, на которой они основывают свои обвинения, нет. Мне её никогда не показывали, я её никогда не видела.
— Вы переписывались с ним в неслужебное время, на нерабочие темы?
— В неслужебное — нет. Переписка была минимальная. Когда он перестал здороваться, обиделся, я пыталась выяснить, почему человек себя так странно ведёт. Думала, может, какой-то болезненно застенчивый влюблённый мальчик. Потом я стала думать, что он немножко не совсем здоров на голову. Не знаю, что это такое.
— Как он сам объяснил, почему он с вами не здоровается, почему ведёт себя неадекватно?
— Один раз я спросила у него на кухне: «Почему ты не здороваешься?». Он ответил: «Я никогда не прощаю». И удалился.
— Вышел из кухни?
— Да. По моим ощущениям, ему не особо хотелось со мной общаться. Кажется, ему нужно было изобразить, что между нами есть какой-то конфликт. Были ситуации, когда он специально заходил на кухню, когда я была там одна. Тогда он меня игнорировал. Или я, например, собираюсь идти к выходу, а он бежит к лифту. Получалось, что я вроде как иду за ним. Были моменты, когда он проявлял явное неуважение.
