Владимир Соловьёв: Тринадцать - число счастливое (окончание)

Владимир Соловьёв

К такому мнению пришли председатель Союза журналистов России Владимир Соловьев и главный редактор «Нового вторника» Леонид Арих в ходе цикла бесед, посвященных тринадцатому съезду СЖР. (Окончание. Начало — в 18-м номере «НВ»)

— Владимир Геннадиевич, начнём с самого простого вопроса. До меня дошли странные слухи, что, якобы, Союз перестал выдавать Международную пресс-карту. В чём, собственно, проблема? Вы ведь ранее говорили, что с МФЖ у СЖР нормальные отношения.

— Вопрос уже решён. Единственная проблема заключалась в доставке готовых документов из Брюсселя в Москву. Недавно при содействии МИДа нашли возможность делать это достаточно быстро. Свежая партия документов уже получена и скоро будет выдана. Люди ждали достаточно долго, но всё обошлось. И существующие карты также можно продлить.

— Теперь — о главном. В одном из пунктов вашей программы, представленной на XII съезде, говорится о необходимости поднять пошатнувшийся было престиж журналистской профессии. Появились ли подвижки в этом направлении?

— Однозначно на ваш вопрос не ответишь, но нам удалось за последние годы поставить эту работу таким образом, что многие чиновники сто раз теперь подумают, прежде чем бодаться с журналистами, противостоять их профессиональной деятельности и, тем более, необоснованно преследовать за критику. Они реально ощущают мощную поддержку коллег в лице Союза журналистов и действующего при СЖР Центра правовой защиты.

Планомерная просветительская работа, когда приходилось буквально втолковывать иным региональным руководителям среднего и низшего звена, что цензура в стране запрещена Конституцией и что в России действует статья 144 УК «Воспрепятствование профессиональной деятельности журналиста», по которой можно реально сесть в тюрьму, возымела свое действие.

Помогло также тесное взаимодействие с профильным комитетом Госдумы во главе с Александром Хинштейном, благодаря которому СЖР не пропустил ни одно обсуждение законодательных инициатив, связанных с журналистикой. Сделали свое дело и совещания, проведенные вскоре после массовых демонстраций в каждом из восьми федеральных округов, на которых мы разъясняли, каким образом сотрудники полиции, Росгвардии должны взаимодействовать с журналистами, как не нарушать их права.

В результате широкого обсуждения этой проблемы появились специальные жилеты со знаками принадлежности к профессии, и это принесло хорошие плоды. Если, скажем, в недавнем прошлом на митингах оппозиции фиксировались многочисленные нарушения прав журналистов, и их задерживали десятками, то на последних протестных акциях таких случаев практически не было.

— А в какую сторону, по вашему мнению, качнулся маятник доверия общества к отечественным СМИ? Совсем недавно — во всяком случае, до вашего прихода в Союз — он колебался близко к нулю.

— Если всё время жаловаться, что никто с журналистами не считается, то так и будет. Но мы не устаем повторять, что наша профессия одна из лучших в мире и одна из самых уважаемых и именно так к ней и следует относиться. Я знаю, что вступительные конкурсы на всех журфаках страны зашкаливают. А общество все больше доверяет не расплодившимся в соцсетях блогерам, а нашим официальным СМИ и телевидению, в том числе работающим в зоне СВО героическим военкорам, которые — надо отдать им должное — достойно несут свою миссию, показывая, как надо работать.

— В свое время СЖР поднимал вопрос о необходимости распространить действие статьи 277 УК РФ «Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля» на журналистов, поскольку их труд заслуживает такого же признания и такой же охраны со стороны государства. Кроме того, вы, если память мне не изменяет, предложили законодательно приравнять журналистов, постоянно работающих в зонах военных конфликтов, к участникам боевых действий и инициировать закон об обязательном страховании работодателями жизни и здоровья журналистов, работающих в горячих точках. Что-то из этой обоймы предложений удалось или удается претворить в жизнь?

— Тема 277-й уголовной статьи действительно обсуждалась и продолжает обсуждаться и в наших, и властных коридорах. Но пока мы своей цели не добились. Будем продолжать работать над этой темой. Особенно это важно для журналистов-расследователей. На них, к сожалению, еще случаются нападения, в их адрес поступают угрозы. Поэтому лично я полностью поддерживаю тему о том, чтобы приравнять журналистов к общественным деятелям. И в случае нападения наказывать злоумышленника.

Что касается второй части вашего вопроса, то в 2019 году на совместном Форуме «Народного фронта» и Союза журналистов России в Калининграде, где я вместе с вице-спикером Госдумы Ольгой Тимофеевой был модератором, мне удалось поставить его (в том или иной форме) перед президентом. Тогда Владимир Владимирович сказал, что, наверное, не стоит этого делать, потому что журналист в соответствии со своим статусом не имеет права брать в руки оружие. При этом глава государства попросил подумать над другими, более подходящими предложениями. И не забыл о своей просьбе. Через некоторое время Путин распорядился рассмотреть этот вопрос правительству, а ко мне (как к главе СЖР) обратился с просьбой подумать о дополнительных мерах поддержки военных журналистов, работающих в горячих точках. Мы эту тему обсуждали долго и плотно вместе с Александром Сладковым, Александром Коцем, Евгением Поддубным и другими известными военкорами. Пришли к ряду выводов, которые тогда легли на бумагу и оказались подписанными президентом. Вскоре вышел большой указ. Об ответственности редакций, отправляющих журналиста в горячую точку. О суммах компенсаций семьям погибших или раненных военкоров. О мерах реабилитации. А вскоре было принято решение присваивать военкорам, работающим в зоне СВО, статус участника боевых действий. В настоящее время разрабатывается механизм присвоения после окончания спецоперации такого статуса и обеспечения вытекающих из него льгот. Мы со своей стороны выясняем, как это будет происходить, какие бумаги нужны.

— 12 съезд был знаменателен прежде всего тем, что Всеволод Богданов, до того момента на протяжении более 20 лет остававшийся бессменным председателем Союза, сложил с себя полномочия в пользу вашей кандидатуры. Можно сейчас приоткрыть тайну сделанного им выбора?

— Думаю, Всеволод Леонидович давно ко мне присматривался. Я ведь был к тому времени секретарем СЖР и хорошо знал Всеволода Леонидовича, ряд других руководителей Союза. В качестве главного продюсера службы документальных фильмов ВГТРК я много лет подряд участвовал в работе телекинофорума «Вместе», у руля которого стоял Геннадий Николаевич Селезнев, экс-спикер Госдумы. И однажды, уже ближе к съезду, у нас с Богдановым состоялся разговор, из которого можно было понять, что он решил уйти, а сменить его на этом посту предлагает мне. И я это предложение принял. Разумеется, такие вопросы решает съезд, но «благословение» Богданова сыграло свою роль. Почему ушел? Работа тяжелая, нервная, приходится много ездить, принимать очень серьезные подчас решения. Наверно, это не может не сказываться на здоровье. Я это теперь понимаю.

— Созваниваетесь с Всеволодом Леонидовичем иногда?

— Конечно! И не иногда, а регулярно. То он меня наберет, то я его. Навещаю Почетного председателя нашего Союза и на даче, особенно в день рождения. Всегда приглашаю его на наши самые важные мероприятия. Он приезжал несколько раз с супругой на форумы в Сочи. Часто к нему обращаются коллеги, которым по каким-то причинам неловко обращаться ко мне. После чего Богданов обычно перезванивает: прими такого-то доброго человека, постарайся помочь.

— В списке секретарей Союза я насчитал 23 человека. А недавно их было и вовсе 25. Не многовато ли?

— Вопрос правильный. В секретариате слишком много людей. Иные из них из-за чрезвычайной занятости практически не могут участвовать в работе секретариата. Некоторые после избрания два-три раза были на заседаниях, потом мы их не видели. В эти дни, скажу вам по секрету, обсуждается новый состав секретариата, чей аппарат, если съезд поддержит (а в этом я нисколько не сомневаюсь), будет значительно сокращен. Нам нужен дееспособный орган, готовый оперативно собираться в необходимом для кворума количестве, чтобы быстро решать наболевшие вопросы.

— На отчетно-выборной конференции Московского отделения СЖР довелось услышать увещевания, что наше объединение до сих пор не считается творческим. И что это обстоятельство, якобы, рождает другие проблемы. В частности, один из коллег пожаловался (а мне такие случаи тоже известны), что любая попытка ветеранов журналистики подзаработать на гонораре жестко карается со стороны налоговых органов вплоть до снятия с пенсионеров всех положенных по статусу надбавок. В чем же собака зарыта, Владимир Геннадиевич? Получается, что какой-нибудь Союз вышивальщиков является более творческим объединением, чем СЖР, только потому, что этот самый СР, согласно их уставу, — творческое объединение профессионалов в области вышивания. А наш Союз объединяет, простите, кого?

— Я знаю об этой проблеме, равно как и о предложении назвать и наш Союз творческим. Не знаю, впрочем, добавит ли это слово какой-то статус или, тем более, возможность получения гонораров не в конверте, а официально — в этом должны разбираться специалисты. Тем не менее в рамках обсуждения на предстоящем съезде нового варианта устава будет поставлен и этот вопрос, хотя сейчас он активно не обсуждается. Лично я, когда знакомлюсь с новыми людьми, всегда добавляю, что представляю творческий Союз, один из крупнейший в мире и самый активный в стране.

— Несколько слов о свободе слова, защиту которой, вступая в должность главы СЖР, вы также назвали приоритетной. Однако при ближайшем рассмотрении этой темы выясняется, увы, что мы не совсем, скажем так, свободны. Нас обложили кучей законов, которые, хотя напрямую журналистской деятельности и не касаются, заставляют нас всю дорогу остерегаться и осматриваться по сторонам, как бы чего не вышло, как бы ненароком не пришили какую-нибудь статью типа измены Родине и пр. и пр. Я уж не говорю о специальной военной операции. Все разговоры на эту тему опять ушли на кухни. Но так, по-моему, не должно быть, ибо взвешенная критика только помогает власти встряхнуться, а обществу расправить плечи. Что скажете по этому поводу?

— Это один из самых главных вопросов в нашей работе. Стопроцентной свободы слова не существует нигде в мире. Согласен, что самоцензура может появиться из-за некоторых законов, которые существуют, она может мешать работе журналиста. Поэтому мы старались принимать участие в обсуждении всех законодательных инициатив, связанных с журналистикой. И многие вещи смогли отыграть в сторону послабления. Например, именно благодаря Союзу журналистов в законодательстве сохранилось за работником СМИ право на ошибку, чтобы, в случае каких-то непредвзятых нарушений, допущенных со стороны журналиста, человеку сначала выносилось предупреждение, проводился разбор полетов и только после того, как такая воспитательная работа на коллегу не подействовала, применялось наказание.

В нынешней очень непростой ситуации мы понимаем, что идет мощнейшая информационная атака на нашу страну. Приняты дополнительные меры в условиях СВО, которые ограничивают свободу слова. Но важно при этом не навредить.

Мы помним, как во время захвата заложников на Дубровке наши корреспонденты в прямом эфире рассказывали, что собираются предпринять спецслужбы — то есть, раскрыли их планы. И в ходе СВО уже были случаи, когда молодые люди, которые называют себя военкорами, встают на фоне понятной природной или городской среды, что-то говорят, рассказывают о том, о чем не стоило бы рассказывать. А через какое-то время туда прилетает снаряд, гибнут наши военные.

Следует всегда помнить и понимать, что каждое, неосторожно сказанное слово может быть использовано против нас. Поэтому самоцензура в определенной степени нужна. Как только СВО будет закончена, а я надеюсь, что это произойдет достаточно скоро, будем настаивать на том, чтобы все ограничения были отменены.

— Владимир Геннадиевич, в предыдущих наших беседах не один раз всплывала злосчастная, как принято ее называть, цифра 13. Интересно, случались ли у вас в жизни эпизоды, связанные с этим числом?

— Не случались, но один такой случится, и очень скоро. Спустя две недели после 13-го съезда мне исполнится 58 лет. Сложите в сумме эти две цифры, и вы получите число 13. Видимо, это неспроста.

Беседу вел Леонид АРИХ