Рафаэль Гусейнов: Джугашвили, сын Сталина

Рафаэль Гусейнов

     18 июля 1941 года в тяжелейших боях на Смоленском направлении недалеко от белорусской Катыни в плен к немцам вместе с тысячами других военнослужащих РККА попал черноволосый молодой советский офицер без документов. В процессе выяснения личности военнопленного один из сослуживцев, торопящийся быть полезным нацистам, назвал его имя и фамилию – Яков Иосифович Джугашвили. Так в руках у гитлеровцев оказался самый желанный военнопленный Второй мировой войны, о котором они и не могли мечтать. 

                                            ОТ ПЛЕЙБОЯ ДО ОФИЦЕРА

Драматически сложилась жизнь всех детей Сталина. Были ли это издержки отсутствия семейного уюта и воспитания или расплата свыше за жизни, загубленные отцом? Сегодня этого уже не узнать. Но даже в этом ряду жизнь Якова Джугашвили драматически выделяется. Он перенес испытания, которых не заслужил. До конца не ясны обстоятельства его гибели, у него нет могилы.

Сын Сталина от первого брака плохо знал отца. Достоверно неизвестно место рождения мальчика: официальные источники называют грузинскую деревушку. Сам Яков во время допросов в Германии назвал Баку. Его мать, Екатерина Сванидзе умерла через восемь месяцев после рождения сына от брюшного тифа. Увлеченный революционной романтикой, Сталин редко появлялся в родных краях. Известно, что через месяц после рождения первого сына Сталин участвовал в работе V съезда большевистской партии в Лондоне. На этом съезде было принято решение о запрещении экспроприаций – вооруженных нападений с целью пополнения партийной кассы. Но у большевиков была своя правда. Не прошел и месяц после этого запрета, как Сталин возглавил санкционированный Лениным и Красиным налет на Тифлисское отделение Госбанка Российской империи. Нападение было тщательно подготовлено лично Сталиным и боевиком Камо, которого Ленин красноречиво именовал «кавказским бандитом». Ограбление оказалось успешным: десятки погибших, большинство из которых были случайные прохожие и солидный денежный куш. Жена Сталина с новорожденным Яковом находилась в момент атаки на почтовую карету на балконе дома, который они снимали и в ужасе наблюдала взрывы, крики и стоны. Таким образом сын еще в младенчестве приобщился к революционной деятельности отца. После смерти матери мальчик оказался на попечении своей родной тети Александры Монаселидзе в глухой грузинской деревушке, где даже не было школы. В 1921 году через 14 (!) лет после рождения ребенка привезли в Москву. Сталин в то время уже был одним из руководителей страны. В этом же году у него родился первый ребенок от Надежды Аллилуевой – сын Василий. Вероятно, близкие посчитали, что самое время отцу вспомнить о забытом потомстве. Ленин был еще жив, но тяжело болел и в его окружении происходила ожесточенная борьба за власть. Сталин был в центре этих   событий и интриг. Зная нравы в большевистских верхах, он чувствовал, что борьба идет не только за его политическое будущее, но и за физическое существование также. Надо понимать, что строительство социализма, беспощадная борьба с мировой буржуазией считались в те годы для высших руководителей более важным делом, чем семья, быт, дети. Поэтому Яков, ожидавший, как нормальный ребенок, ласки и заботы от обретенного отца, ничего этого не увидел. Добрая душа Надежда Аллилуева, только что ставшая матерью, была всего на шесть лет старше Якова. Она окружила его заботой и вниманием, помогала войти в семью.

Нескладный молодой человек, Яков в то время совсем не говорил по-русски, стеснялся окружающих и плохо ориентировался в Москве, удивлялся большому городу, Кремлю, где тогда жили Сталин с семьей. Но время шло и к середине 1930-х годов Яков освоился с ролью сына первого руководителя страны, даже обрел повадки плейбоя. Шумные гулянки в ресторанах, поездки по ночной Москве на редких в то время легковых американских автомобилях, беспорядочные связи с женщинами – таким его знали сверстники из числа золотой молодежи. В 18 лет он женился на своей однокласснице Зое Гуниной, которой было 16 лет. Все это происходило втайне от Сталина, который был против раннего брака. Конфликт с отцом приобрел серьезный характер после неудачной попытки Якова застрелиться. В письме к Надежде Аллилуевой Сталин писал: «Передай Яше от меня, что он поступил как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть ничего общего. Пусть живет где хочет и с кем хочет». Этот брак распался после смерти дочери. Потом был второй, гражданский брак с Ольгой Голышевой, который продержался совсем недолго. От этого союза родился сын Евгений, впоследствии советский военный ученый, профессор и ярый защитник дела и репутации своего деда. В 1935 году состоялся последний брак Якова. Его женой стала дама полусвета Юдифь Мельцер – популярная в Москве танцовщица с экзальтированной репутацией. Для Юдифь брак с сыном Сталина стал четвертым по счету. Как это ни странно, но отец на этом этапе смирился с непутёвым сыном. Яков окончил Московский институт инженеров транспорта, работал инженером-турбинистом на электростанции, которая носила имя отца. В те годы считалось престижным иметь военное образование, служить в армии. Такими людьми видел своих сыновей и вождь. Василий стал летчиком, а Яков по совету отца закончил вечернее отделение Артиллерийской академии РККА, вступил в партию.

                                         ПЛЕН ЕЩЕ НЕ ПОРАЖЕНИЕ

В мае 1941 года старший лейтенант Яков Джугашвили был назначен командиром артиллерийской батареи, а 27 июня уже находился в действующих войсках. Так сложилась судьба, что он оказался в 14-й танковой дивизии 20-й армии. Это оперативное войсковое объединение было сформировано в июне 1941 года, а расформировано в апреле 1944 года. 20-я армия прошла традиционный боевой путь: были победы и поражения, отступления и атаки. Но вот судьба командиров этой армии складывалась как-то драматично. Только один из первых командующих Павел Курочкин дослужился до звания генерала армии, стал в 1945 году Героем Советского Союза, позже профессором. Генерал командовал фронтами, военным округом, закончил карьеру начальником Военной академии имени Фрунзе.  Командующий армией летом-осенью 1941 года генерал-лейтенант Михаил Лукин оказался в плену, потерял ногу и вернулся домой только в 1945 году. В плену оказался и генерал-лейтенант Филипп Ершаков, который погиб в концлагере Хаммельбург. Побывал в плену, но выжил командующий артиллерией армии генерал-майор Иван Прохоров. А вот всю войну прошел целым и невредимым Герой Советского Союза генерал-полковник Николай Берзарин. Он стал первым комендантом освобожденного Берлина и погиб за рулем трофейного мотоцикла в 1945 году. Но самым известным командующим 20-й армии был генерал-лейтенант Андрей Власов. Командуя именно этой армией, он добился пика своей военной карьеры: соединение отличилось в боях под Москвой, а Власов был удостоен личной похвалы Сталина и получил новое назначение, которое и стало для него роковым.

20-я армия формировалась на базе Орловского и Московского военных округов. Таким образом Яков оказался в ее составе, а в скором времени и в Западном особом военном округе, который в июне 1941 года принял первым сокрушительные удары немецкой военной машины. Катастрофа, которую РККА потерпела на этом направлении, является самой тяжелой в истории Великой Отечественной войны. Вермахт практически смял и раздавил войска округа за несколько дней. Германские танки 28 июня были в Минске, а все армии фронта практически перестали существовать как организованная военная сила. Старший лейтенант Яков Джугашвили попал в плен 18 июля 1941 года недалеко от белорусской Катыни. Согласно сведениям военных историков, 20-я армия, оказавшись в оперативном окружении, продолжала ожесточенно сражаться. Перед пленением Яков переоделся в солдатскую шинель, успел спрятать документы. Но его выдал предатель. Нацисты понимали, какая им досталась добыча. Сын Сталина был незамедлительно доставлен специальным самолетом в штаб командующего 4-й армией Вермахта генерал-фельдмаршала Гюнтера фон Клюге. Здесь и состоялся его первый допрос, которых за время скитания по лагерям были десятки. Следует сказать, что большая часть особо секретных и важных документов Третьего рейха после войны оказалась в руках наших союзников, в основном в США и Великобритании. Произошло это не случайно: нацисты до последнего дня переправляли из берлинских канцелярий бумаги в Баварию, другие районы страны, которые отходили согласно Ялтинским соглашениям западным союзникам. Другую часть документов особо деликатного характера бывшие руководители Абвера и СС фактически продавали американцам, как залог своего благополучия. Так поступил генерал Рейнхард Гелен, один из руководителей военной разведки и Вальтер Шелленберг, глава внешней разведки. Поэтому документов так или иначе связанных с пребыванием в плену Якова Джугашвили не так много.

Известный советский писатель Владимир Карпов был дружен с последним президентом СССР Михаилом Горбачевым. С его личного разрешения писатель получил доступ к так называемой «Особой папке» Политбюро ЦК КПСС, где десятилетиями хранились документы, представляющие государственный интерес и обладающие повышенными грифами секретности. Здесь есть и бумаги, связанные с пленением Якова Джугашвили. Протокол первого допроса Якова был обнаружен в архиве Министерства авиации Германии в 1946 году. Нарком госбезопасности СССР Всеволод Меркулов направил его лично Сталину. Судя по протоколу допроса, старший лейтенант держался достойно, переживал за первые поражения. В штабе командующего авиацией 4-й армии его допрашивали командир особой роты службы информации майор Вальтер Ройшле и майор Гольтерс. Первый допрос состоялся 18 июля 1941 года. Сомнений в подлинности этого документа нет. Судя по протоколу допрос велся уважительно и держался Яков достойно: не лебезил, не старался понравиться и заслужить особое отношение. Немецкие офицеры прекрасно понимали, кто попал им в плен и кроме установочных данных по службе Якова в конкретных подразделениях не задали ни одного вопроса, ответ на который можно трактовать как раскрытие военной тайны и нарушение присяги. С первой же минуты допроса началось то, что опытные пропагандисты называют «промыванием мозгов». Сына руководителя Советского государства пытались убедить в порочности института комиссаров в Красной армии, неминуемости поражения СССР в самом скором времени, планах СССР первыми напасть на Германию. Некоторые из вопросов немецких офицеров напоминали не допрос военнопленного, а дискуссию политологов. Поскольку допрашивали двое, то некоторые из вопросов сформулированы в третьем лице. «Тогда, может быть, ему будет интересно узнать, что здесь у нас, в лагерях для военнопленных, солдаты занимают резко отрицательную позицию в отношении комиссаров и нам приходится брать комиссаров под защиту, чтобы их не убили собственные солдаты». «Считает ли он, что последние годы в Советском Союзе принесли рабочему и крестьянину преимущества по сравнению с тем, что было раньше?». «Известна ли вам позиция национал-социалистической Германии по отношению к еврейству? Знаете ли вы, что теперешнее красное правительство главным образом состоит из евреев? Выскажется ли когда-нибудь русский народ против евреев?». Сама постановка вопросов, их характер свидетельствовали о том, что нацисты начали идеологическую обработку Якова, пытаясь не принудить, не заставить, а склонить, убедить сына Сталина работать на них. Именно в таком качестве им был нужен сын советского вождя. Можно не сомневаться, дрогни Яков, пойди на сотрудничество он стал бы важной фигурой в лагере наших врагов, знаменем антисталинской оппозиции. Однако он достаточно вежливо, но убежденно отвергал любое сотрудничество с врагом. Начались его путешествия по лагерям и тюрьмам. Его регулярно привозили в берлинскую тюрьму гестапо, где были главные допросы. Но иногда в Берлине он проживал под охраной в роскошном отеле «Адлон», там же обежал, ужинал в ресторане, смотрел представления варьете. Это было частью его обработки.

В феврале 1943 года основная «работа» со старшим лейтенантом Яковом Джугашвили была завершена. В ведомстве Гиммлера поняли, что сделать из сына Сталина власовского пособника не получится. Листовки с его обращением к советским солдатам, так называемое «Письмо Сталину», дружеские фотографии с немецкими офицерами, как выяснилось после войны, оказались подделками, фотомонтажом. 

Сохранились воспоминания капитана Абвера Вильфрида Штрик-Штрикфельда о беседах с Яковом. Потомок остзейских баронов, капитан был подданным России, учился в Петербурге, служил в русской армии. После революции оказался в Германии, а с первых дней войны ему было поручено работать и побуждать к сотрудничеству важных советских военнопленных. Считается, что именно капитан склонил к предательству генерала Андрея Власова, находился с ним до конца. Абверовец не только свободно говорил по-русски, но и обладал определенным человеческим обаянием. Несмотря на службу во враждебной армии, он сохранил уважение к России и не был заядлым русофобом, как большинство гитлеровцев.  Вот, что он впоследствии писал в своей книге: «Однажды в штаб фронта был доставлен Яков Иосифович Джугашвили. Интеллигентное лицо с ярко выраженными грузинскими чертами. Держался он спокойно и корректно. Джугашвили отказался от поставленных перед ним кушаний и вина. Лишь когда он увидел, что Шмидт и я пьем то же самое вино, он взял стакан. Он рассказал нам, что отец простился с ним, перед его отправкой на фронт, по телефону. Крайнюю нищету, в которой русский народ живет под советской властью, Джугашвили объяснял необходимостью вооружения страны, так как Советский Союз со времени Октябрьской революции окружен технически высоко развитыми и прекрасно вооруженными империалистическими государствами». Гиммлер приказал отправить сына Сталина в один из самых страшных нацистских концлагерей – Заксенхаузен. Вот, что вспоминал пленный офицер Ужинский, оказавшийся с ним в местах заключения: «Когда был привезен в лагерь Джугашвили, выглядел он плохо, как будто перенес тяжелую, длительную болезнь. Щеки впалые, цвет лица серый. На нем было советское, но солдатское обмундирование. Яловые сапоги, солдатские брюки, пилотка и большая для его роста серая шинель. Питался он наравне со всеми – одна булка хлеба на 5-6 человек в день, чуть заправленная жиром баланда из брюквы, чай. Иногда на ужин давали картошку в «мундире». Мучаясь из-за отсутствия табака, Яков нередко менял свою дневную пайку на щепоть махорки… Лагерное начальство разрешило Джугашвили работать в небольшой мастерской, расположенной в нижнем этаже офицерского барака. Здесь человек 6-10 военнопленных делали из кости, дерева и соломы мундштуки, игрушки, шкатулки, шахматы. Вываривая полученные из столовой кости, заключенные готовили себе «доппаек».  Яков оказался неплохим мастером и за полтора месяца сделал костяные шахматы, которые обменял на картошку унтер-офицеру Кауцману. Позднее эти шахматы за 800 марок купил какой-то немецкий майор».

Рассказ товарища по несчастью показателен. Человеку, которым нацисты были довольны, они сразу же меняли условия пребывания в лагере, выделяя его во всем: питании, одежде, режиме, других бытовых условиях. Этот принцип немецкая бюрократическая машина соблюдала неукоснительно. Яковом довольны не были. Что же касается «какого-то немецкого майора», купившего шахматы работы Якова Джугашвили, то представляю сколько бы они стоили, выстави сегодня этот лот на Сотсби. В наши дни в мемориальном музее на территории Заксенхаузена в экспозиции имеются шахматы неизвестного авторства.

Практически всю войну советские спецслужбы искали следы Якова Джугашвили, пытались вызволить его из плена. Впервые версия о желании нацистов обменять Якова Джугашвили на фельдмаршала Фридриха Паулюса прозвучала в киноэпопее Юрия Озерова «Освобождение». Сценаристы Юрий Бондарев и Оскар Курганов привели диалог заместителя начальника генштаба генерала Алексея Антонова и Сталина. Тогда же и прозвучала в фильме знаменитая фраза: «Я солдата на фельдмаршала не меняю». Но ни одного документа, свидетельствовавшего о переговорах, которые бы велись на эту тему не найдено. В мемуарах маршала Георгия Жукова есть воспоминания о том, что Сталин как-то сказал ему: «Не выбраться Якову из плена…». Лично для меня история с Яковом лучше всего характеризует самого Сталина. Жизнь, пусть даже близкого, родного человека для него мало что значила. Он просто его вычеркнул из своей жизни, как вычеркнул своих соратников и друзей по эмиграции, ссылках, революции и гражданской войне, хладнокровно отправив их на смерть.

Погиб Яков в 1943 году в концлагере Заксенхаузен. Он демонстративно отказался идти в барак и бросился на проволоку. Из Берлина были вызваны два профессора-патологоанатома, которые провели вскрытие, показавшее, что он погиб от удара током до выстрела караульного. Тело было сожжено, а урна переправлена в Берлин, в Главное управление имперской безопасности.

Первое сообщение о судьбе сына Сталин получил от Лаврентия Берии весной 1945 года. Он сообщал: «В конце января с.г. Первым Белорусским фронтом была освобождена из немецкого плена группа югославских офицеров. Среди освобожденных – генерал югославской жандармерии Стефанович, который рассказал следующее. В лагере «Х-с» г. Любек содержался ст. л-т Джугашвили Яков, а также сын бывшего премьер министра Франции Леона Блюма – капитан Роберт Блюм и другие. Джугашвили и Блюм содержались в одной камере. Стефанович раз 15 заходил к Джугашвили, предлагал материальную помощь, но тот отказывался, вел себя независимо и гордо. Не вставал перед немецкими офицерами, подвергаясь за это карцеру. Газетные сплетни обо мне -ложь, говорил Джугашвили. Был уверен в победе СССР. Написал мне свой адрес в Москве: ул. Грановского, д.3, кв. 84. Берия».

Заксенхаузен был освобожден 22 апреля 1945 года советскими войсками. Сюда незамедлительно прибыл заместитель министра внутренних дел СССР Иван Серов, который по личному указанию Сталина занимался всеми обстоятельствами гибели Якова Джугашвили. Среди допрошенных Серовым был и комендант лагеря штандартенфюрер СС Антон Кайндль. Вот, что он показал: «В концлагерь Яков Джугашвили был доставлен из 5-го отдела имперской безопасности Германии доктором Шульце. Часто из Берлина приезжал навещать военнопленного другой гестаповец – криминальный комиссар имперской безопасности Штрук». Это были личные порученцы Гиммлера.

                          АМЕРИКАНЦЫ СКРЫВАЛИ ДОКУМЕНТЫ О ГИБЕЛИ ЯКОВА

Докладная записка Серова, направленная министру внутренних дел СССР Сергею Круглову, неминуемо должна была попасть к Сталину, ведь речь шла о его сыне. Информация, содержащаяся в ней, носила особо конфиденциальный характер. Опытный особист Серов это хорошо понимал и поэтому основные фигуранты записки, отпечатанной на пишущей машинке, были вписаны от руки в оставленных пробелах. Также помимо грифа «Совершенно секретно» на конверте было дополнительно указано: «В канцелярии не вскрывать. Только лично С.Н.Круглову». Показательно сожаление Серова о невозможности допросить арестованных нацистов так, как он считал необходимым. Дело в том, что некоторые из бывших руководителей концлагеря оказались в плену у союзников, и за них после допросов предстояло перед ними же и отчитываться. Вот как об этом пишет Серов: «В связи с тем, что при приеме нами арестованных работников «СС» лагеря Заксенхаузен от американцев, последние просили пригласить их на суд, поэтому применять меры физического воздействия к арестованным КАЙНДЛЮ и ВЕГНЕРУ в полной мере не представлялось возможным. Организованы агентурные мероприятия по внутрикамерному освещению арестованных». Судя по всему, работу с Кайндлем считали необходимым продолжать и от союзников добились его выдачи советским следственным органам. Он являлся главным обвиняемым на процессе над сотрудниками Заксенхаузена, был приговорен к пожизненному заключению и каторжным работам и умер в Воркуте в 1948 году.

Документы о гибели Якова незадолго до штурма Берлина были эвакуированы из Берлина и переданы немецкими генералами американцам. Как свидетельствуют историки, вначале было решено передать их советскому руководителю. Об этом шифртелеграммой из Вашингтона исполнявший обязанности госсекретаря США Грю сообщил послу США в Москве Авереллу Гарриману. Но затем в силу неизвестных причин было решено засекретить эти бумаги в архивах Госдепартамента. Об их существовании узнали только после истечения срока давности в 1968 году. Завершение эта история получила в 1977 году. Указом Президиума Верховного Совета СССР старший лейтенант Яков Иосифович Джугашвили был награжден Орденом Отечественной войны I степени. Указ был закрытый, так обычно награждают разведчиков-нелегалов. И посмертный.

Галина Джугашвили, удивительно похожая на отца, внучка Сталина, дочь Якова, с которой я был немного знаком, утверждала до своей смерти в 2007 году, что ее отец погиб на поле боя в июле 1941 года. По ее мнению, все годы войны подготовленный нацистами двойник, отдаленно похожий на Якова военнопленный офицер-грузин исполнял роль ее отца в лагерях и тюрьмах Германии. Она не принимала никаких официальных заявлений и не верила документам, которые стали известны при ее жизни. Галина прожила относительно благополучную жизнь, получила престижное образование в МГУ, стала ученым, писателем, автором многих книг. Но тень Сталина, его тяжелая энергетика преследовали ее всю жизнь. Как-то одна молодая сотрудница «Комсомольской правды», где я тогда работал, не очень деликатно спросила ее об этом. Галина Яковлевна сначала отстраненно посмотрела на нас, а потом сказала: «Понимаете ли вы, как можно жить, если о близких тебе людях всю жизнь говорят такие страшные вещи».

КСТАТИ. ЛИЧНЫЕ ВРАГИ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА.

В Заксенхаузене находилась специальная тюрьма гестапо Целленбау (Zellenbau), куда определили и Якова Джугашвили. Камеры были в основном одиночные и содержались в них личные враги Третьего рейха. В разные годы через Целленбау прошли  такие заключенные как первый командующий Армией Крайовой Стефан Грот-Радецкий, украинский националист Степан Бандера, автор неудачного покушения на Гитлера Георг Эльзнер, пастор Мартин Нимёллер, генерал Дмитрий Карбышев, племянник Черчилля Том Кучини. Одно время в лагере содержался советский летчик Михаил Девятаев.

РАФАЭЛЬ ГУСЕЙНОВ, кандидат исторических наук, секретарь Союза журналистов России.